Когда обжираешься, то клянёшься, что больше никогда не будешь есть. Стыд и грех подпирают изнутри — где-то между диафрагмой и таблеткой креона. Кот испуганно смотрит на тебя, в ужасе переживая, что сожрут и его. Кто-то начинает икать. А хозяйка всё несёт и подкладывает. Как-будто ты не гость, а ревизор. Холодца, похоже, наварили из всех конечностей, что были в этот день на базаре. Салатов столько, что названия придумывают на ходу. Двое начинают глотать еду не пережевывая. Водка не кроет вообще. Ты даже на неё обиделся, и перестал пить. Но ты ешь. Ешь, чтобы не расстроить хозяйку. А она всё равно переживает, что плохо едят. Пригласили покурить. Заказав эвакуатор, чтобы подняться, ты просишь крепкий горячий чай. Но хозяйка делает очень грустный вид, мол, какой чай?! Ещё 235 блюд на подходе и горячее! Тогда ты просто просишь кипяток и залпом выпиваешь, чтобы вкусовые рецепторы временно не работали. Приносят горячее. Все под горячее предлагают. Водка вливается внутрь безвкусно. Ты даже не морщишься. Закусываешь уже тем, чем незаметно отрыгиваешь. Из-за перекрытого едой доступа кислорода, немного начинает темнеть в глазах. Какой-то придурок, видимо от помутнения рассудка, спрашивает про торт.
Хозяйка гордой походкой фельдмаршала вносит гору сладкого теста с кремом и вишенкой. Женщины плачут, дети просят пощады. Кто-то грязно выругался. Стоны и всхлипы по углам. Страх перед едой рождает стокгольмский синдром и все вдруг начинают хвалить и благодарить хозяйку. Кому-то удалось бежать через окно. Чай пьют молча. Смотрят по телевизору Дом2 — единственное, что сейчас воспринимает мозг, подпорченный этой гастрономической содомией. В начале вечера, глядя на стол, ты был настолько голоден, специально весь день не ел, ждал вечера в предвкушении пира. Но теперь ты в плену. Один не тронутый едой язвенник, скрытно пробравшись в туалет, вызывает 5 машин такси и, на всякий случай, два вертолета и полицию. Все выкатываются в коридор. Верхняя одежда мала всем. Многие из-за пуза не могут найти обувь, поэтому отходят босиком. Хозяйка нехотя всех отпускает, по пути рассовывая в карманы шуб и пальто куски недоеденного торта вперемешку с салатами. Кому-то влили в карман борщ. В лифте все выдыхают, отчего лифт начинает спускаться. В такси все молчат. Думают, чем накормить в следующие выходные у себя. Вот такое оно — суровое русское застолье.